Письмо К. Пруткова к художнику
записано под диктант медиума NN Н. В. Кузьминым
Художник! я духовным оком просмотрел твои картинки к «Плодам раздумья».
Изрядно, но местами вольномысленно и высокоумно!
Изображая меня, ты подчеркнул во мне гениального поэта и философа, но оставил в тени государственного мужа.
Чему, как не небрежению, следует приписать то, что на всех моих портретах ты забыл поместить на борте моего форменного фрака орден святого Станислава 1-й степени, коим был я награжден, состоя в должности директора Пробирной Палатки.
Пророческим предвидением сего знаменательного в моей жизни события были стихи в басне «Звезда и брюхо»:
Начальство, день и ночь пекущеесь о нас,
Коли сумеешь ты прийтись ему по нраву,
Тебя, конечно, в добрый час
Представит к ордену святого Станислава.
За такой промах не похвалю тебя, художник, ибо ты должен помнить мой афоризм: «Чиновник умирает, и ордена его остаются на лице земли».
Но: о сем — довольно.
Будучи при жизни обильно одарен талантами литературными и глубоким философским умом, оставил я на пользу и утешение потомкам плоды моего раздумья — мысли и афоризмы.
Но не всякому дано вкусить от брашна мудрости.
Ты, художник, высокоумно и дерзостно своими картинками тщишься извратить прямой смысл моих афоризмов.
Зри: «Усердие все превозмогает!».
Что было бы здесь прилично к изображению?
Полагаю, что надо было изобразить какую-либо известную своим усердием тварь, как, например, пчелу, либо муравья, или же, как геральдический знак, поместить изображение улья, либо муравьиной кучи.
Что же увидел я мысленным оком на твоем рисунке?
Прошибающую своим лбом стену особу, судя по эполетам, не ниже штаб-офицерского чина!
Подобное неблагонамеренное толкование моего афоризма бросает косвенную тень на все мое творение, заставляя подозревать в нем семена пагубного свободомыслия.
Вижу, художник, что ты не вник, как подобало, в проект мой «О введении единомыслия в России»!
А может быть, тебе совсем неизвестен извлеченный из моего портфеля с надписью «Сборник неоконченного (d'inachevé)» небольшой набросок, озаглавленный: «О том, какое надлежит давать направление благонамеренному подчиненному, дабы стремления его подвергнуть критике деяния своего начальства были бы в пользу сего последнего»?
В сем сочинении рекомендую я подчиненным выражать свои чувства к начальникам благодарственными адресами, поднесением почетных званий, устроением обедов, встреч, проводов и тому подобных чествований.
Вот что я почитаю приличным в отношениях к высшим сановникам, а не вольнодумное собственное мнение людей, не удостоенных доверия начальства!
Впрочем, не могу пройти молчанием, что иные афоризмы ты раскусил метко.
Так: «Из всех плодов наилучшие приносит хорошее воспитание».
Правильно ты изобразил подчиненного перед своим начальником в скромной и достойной позе, позволяющей судить о степени его благонамеренности.
Весьма изрядно сопрягается с текстом картина уподобления звездного неба груди заслуженного генерала.
Есть живое выражение всеиспытующей мысли во взоре звездочета, решающего вопрос о превосходстве небесных светил: солнца или месяца.
Полезна к пониманию таблица, показывающая не токмо красоту и доброту виноградной грозди, но и разъясняющая действительное оной грозди употребление в бокале вина.
Хвалю и за распространительное толкование проигрышной позиции в игре туза рядом с вероломной дамой и вертопрашным валетом.
В заключение сего краткого сеанса напоминаю к неукоснительному исполнению мой совет, исполненный мудрости и глубокого смысла: «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою».
Итак, подвизайся, дерзай, но будь осмотрителен!
Твой доброжелатель
Козьма Прутков
С подлинным верно: медиум NN
Художник! я духовным оком просмотрел твои картинки к «Плодам раздумья».
Изрядно, но местами вольномысленно и высокоумно!
Изображая меня, ты подчеркнул во мне гениального поэта и философа, но оставил в тени государственного мужа.
Чему, как не небрежению, следует приписать то, что на всех моих портретах ты забыл поместить на борте моего форменного фрака орден святого Станислава 1-й степени, коим был я награжден, состоя в должности директора Пробирной Палатки.
Пророческим предвидением сего знаменательного в моей жизни события были стихи в басне «Звезда и брюхо»: